Предварительные наблюдения и рекомендации Специального докладчика Организации Объединенных Наций по вопросам пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения или наказания, г-на Нильса Мельцера, по результатам его официального визита в Украину28 мая - 8 июня 2018 г.

Это неофициальный перевод оригинального
документа, составленного на английском языке;
в случае разночтений, просьба обращаться
к оригиналу на английском языке

Английский | Украинский

Вступление

С 20 мая по 8 июня 2018 г., моя команда и я посетили Украину для того, чтобы оценить общую ситуацию и вопросы, связанные с запретом пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения или наказания.

Я хотел бы выразить искреннюю благодарность Правительству Украины за приглашение посетить страну и за прекрасное сотрудничество со мной во время визита. Я благодарю Правительство за организацию многочисленных важных официальных встреч, которые я провел с различными соответствующими органами власти. Я также хотел бы поблагодарить представителей де-факто властей в Донецке и Луганске за их добрую волю и сотрудничество во время моего визита на территории, которые они контролируют. Кроме того, я хочу поблагодарить Мониторинговую миссию ООН по правам человека в Украине за помощь, оказанную во время моего визита.

Моя делегация посетила города Киев, Одесса, Харьков, Старобельск, Бахмут, и Славянск, а также территории, фактически контролируемые властями в Донецке и Луганске. В Киеве я имел возможность обменяться мнениями с представителями министерств иностранных дел, юстиции, здравоохранения, социальной политики, внутренних дел и его структур, Министерства обороны и Вооруженных Сил Украины, Службы безопасности Украины, а также с Генеральной прокуратурой, Уполномоченным Верховной Рады Украины по правам человека и Верховным Судом. Кроме того, я общался с представителями организаций гражданского общества и жертвами пыток и жестокого обращения.

В Донецке я имел возможность принять участие в открытом и конструктивном диалоге с омбудсменом, а также с заместителем руководителя пенитенциарной службы де-факто властей. К сожалению, несмотря на неоднократные запросы, я не имел возможности встретиться с представителями прокуратуры и де-факто министерствами юстиции и внутренних дел. В Луганске я встретился с членом народного совета и исполняющим обязанности министра иностранных дел фактических властей.

На территории подконтрольной Правительству, мы посетили Киевский следственный изолятор (Лукьяновское СИЗО), Отделение полиции №4 Шевченковского района (ул. Прорезная, 12), Шевченковское управление полиции (ул. Герцена, 9), изолятор временного содержания (ИВС); в Одессе мы посетили тюрьму №14, Одесское учреждение исполнения наказаний № 21: тюрьму с функциями СИЗО, гауптвахту Южного территориального управления военной службы правопорядка, Киевский районный отдел полиции г. Одесса.

В Харькове мы посетили приемник-распределитель для детей Главного управления национальной полиции в Харьковской области. В Старобельске мы посетили ИВС и Старобельское СИЗО. В Бахмуте мы посетили Бахмутское пенитенциарное учреждение №6 - тюрьму с функциями СИЗО. В Краматорске мы посетили ИВС, а в Славянске городское лечебное учреждение «Областная психиатрическая больница г. Славянска».

На территории, контролируемой представителями де-факто власти в Луганске, я имел возможность получить ограниченный доступ к Краснолучской исправительной колонии №19 и Петровской исправительной колонии №24. На территории, контролируемой де-факто властями в Донецке, я смог получить ограниченный доступ к СИЗО №5 города Донецк.

Во время моих посещений подконтрольной правительству территории я получил беспрепятственную свободу передвижения и доступ ко всем местам лишения свободы, за исключением психоневрологического интерната для женщин в Святошинском районе Киева, доступ к которому был ненадлежащим образом задержан руководством, что не позволило посетить это учреждение. В остальных учреждениях мы смогли встретиться и конфиденциально пообщаться с выбранными нами задержанными женщинами, мужчинами и несовершеннолетними, в полном соответствии с требованиями моего мандата.

Хотя представители де-факто властей в Донецке и Луганске предоставили мне доступ к местам лишения свободы, находящихся под их контролем, условия таких визитов не соответствовали требованиям моего мандата. Представители властей предварительно определили учреждения, которые было разрешено посетить мне и моей команде, и мы не смогли получить доступ в другие учреждения.

Более того, в посещенных мной учреждениях, находящихся под контролем фактических властей в Луганске, мне не разрешили провести конфиденциальные встречи с задержанными, даже коллективные интервью общего характера были исключены ввиду удручающего и запугивающего присутствия тюремного персонала. Мне также не позволили посетить дисциплинарные камеры в этих колониях.

В СИЗО города Донецка мне разрешили посетить все секции, которые я попросил, включая дисциплинарные камеры. Мне также предоставили возможность пообщаться индивидуально с четырьмя задержанными членами Вооруженных Сил Украины, которые были выбраны представителями власти, хотя и под надзором сотрудников тюрьмы, что не позволило обеспечить конфиденциальность (тюремные охранники находились приблизительно в 5 метрах, прямо за открытой дверью в комнату). Все остальные диалоги с другими задержанными во время моего визита должны были происходить в присутствии одного или нескольких охранников, поэтому были крайне ограничены. Я также с сожалением сообщаю, что в Донецке одному из членов моей команды было неоправданно отказано в доступе, несмотря на официальное и своевременное сообщение состава делегации.

Несмотря на ограничения, которые были наложены на мои посещения мест лишения свободы, контролируемых представителями де-факто властей в Донецке и Луганске, я должен подчеркнуть, что принял решение проводить эти визиты как абсолютное исключение, учитывая ряд факторов, особенно следующие: (а) тот факт, что данные места заключения не находятся под контролем органов власти Украины или любого другого международно признанного государства, которое официально пригласило бы меня для выполнения моего мандата; (б) продолжительное отсутствие доступа к этим местам заключения международных мониторинговых механизмов, таких как Подкомитет по предупреждению пыток, Мониторинговая миссия ООН по правам человека в Украине, Международный Комитет Красного Креста; (в) как результат, недостаточное количество надежной информации об условиях содержания под стражей и обращении с тысячами лиц, содержащимися в этих местах заключения. Поэтому мое решение провести визиты при таких обстоятельствах является исключительным мероприятием с целью укрепления доверия, примененным в украинском контексте и не обозначающим какого-либо намерения отклониться от официальных требований моего мандата.

Готовясь к моему официальному визиту в Украину, я также запрашивал доступ к Автономной Республике Крым в соответствии с резолюциями Генеральной Ассамблеи ООН 68/262, 71/205 и 72/190. Получив разрешение органов власти Украины, я также пытался согласовать визит моей делегации в Крым с органами власти Российской Федерации. Российская Федерация положительно откликнулась на мой запрос, но требовала, чтобы такой доступ осуществлялся в соответствии с процедурами, необходимыми для официального визита на территорию Российской Федерации. Поэтому я не имел возможности посетить Крым в рамках моего визита в Украину.

Наблюдения, которые я сегодня представляю, является предварительными и не исчерпывающими. На основе информации, собранной во время моей миссии, я составлю более всеобъемлющий и обновленный отчет, который будет представлен Совету по правам человека Организации Объединенных Наций в марте 2019 года.

Ситуация на подконтрольной правительству территории

1. Условия содержания под стражей

i.   Досудебное содержание под стражей

В ходе моего визита я получил многочисленные жалобы от заключенных относительно чрезмерной, на их взгляд, длительности досудебного содержания под стражей и отсутствия соответствующих действий судебных органов. Как сообщалось, альтернативные содержанию под стражей меры применяются только в исключительных случаях, что сопровождается серьезными недостатками в плане ускорения уголовных производств. Режим для лиц, находящихся в предварительном заключении, намного более ограничивающий, чем режим, применяемый к осужденным, включая очень ограниченные контакты с членами семьи, строгий режим в отношении продуктовых посылок и запрет на осуществление оплачиваемой работы. Свидания, телефонные звонки и переписка возможны только по специальному разрешению следователей. Для лиц, содержащихся под стражей по обвинению в совершении преступлений, связанных с вооруженным конфликтом, следствие по которым является длительным, изоляция от внешнего мира часто дополнительно продлевается.

• Я призываю судебные органы применять меры и санкции, не связанные с содержанием под стражей, в максимально возможной степени, разрешенной действующим законодательством.

Общие условия содержания под стражей были в целом приемлемыми, и можно отметить усилия по ремонту и усовершенствованию отдельных учреждений, в частности различных изоляторов временного содержания (ИВС), находящихся в структуре Министерства внутренних дел. Однако инфраструктура большинства мест лишения свободы является чрезвычайно старой и требует немедленного ремонта или замены. Некоторые камеры и блоки, которые мы посетили, имели плохие санитарные условия. Некоторые задержанные сообщали, что их камеры плохо обогреваются и кишат тараканами. В Одесском СИЗО стены камер были покрыты грибком, и сообщалось, что санузлы часто забиваются. Кроме того, в некоторых камерах были замечены подтеки и отсутствие отопления, а другие плохо проветривались.

В большинстве посещенных СИЗО и колониях количество задержанных не превышало максимальное количество имеющихся мест, то есть не было проблемы перенаселения. Однако судя по всему, вместимость учреждения определяется количеством имеющихся коек, а не имеющимся пространством для каждого задержанного, что в некоторых учреждениях приводит к тому, что на задержанного приходится площадь лишь 2 х 2 м, что явно не соответствует всемирно применимым минимальным стандартным правилам обращения с заключенными (Правила Манделы).

Одеяла и матрасы были в наличии, однако часто были старыми и требовали замены. Задержанные жаловались на плохие санитарные условия и наличие клопов. По их словам, большинство средств гигиены, включая туалетную бумагу и мыло, не обеспечиваются администрациями учреждений, и для поддержания сносных условий задержанные во многом полагаются на внешнюю поддержку, включая передачи от родственников или международных гуманитарных организаций. Это особенно касается специфических предметов гигиены для женщин. Все задержанные сообщали, что получают пищу трижды в день, но в большинстве учреждений пищу описывали, как «несъедобную». В результате, большинство задержанных зависят от дополнительных продуктов, которые они получают в посылках от родственников.

Я рад сообщить, что условия на гауптвахте Южного территориального управления Военной службы правопорядка полностью соответствуют международным стандартам. Камеры надлежащим образом освещаются и проветриваются, качество и количество пищи выглядит удовлетворительным, содержащиеся под стражей лица имеют доступ к базовым гигиеническим продуктам, и отношения между ними и охраной выглядят корректными.

• Я настоятельно рекомендую органам власти Украины выделить средства, необходимые для последовательного ремонта и/или замены устаревших мест содержания под стражей, и обеспечить питание, пространство, проветривание и гигиену в соответствии с международными стандартами.

ii .Содержание под стражей несовершеннолетних

Несмотря на понимание желания властей избежать изоляции несовершеннолетних, я с беспокойством отметил, что по всей территории Украины подростков размещают в тех же учреждениях, что и взрослых, в условиях, которые, учитывая их возраст и уязвимость, должны считаться неадекватно жесткими. По моему мнению, все несовершеннолетние должны содержаться отдельно от взрослых в учреждениях, в которых созданы условия, соответствующие их особой уязвимости, потребностям и интересам ребенка.

• Я настоятельно рекомендую, чтобы органы власти Украины ввели альтернативные режимы и отдельные учреждения для несовершеннолетних, помня, что содержание под стражей должно всегда оставаться крайним средством. В случаях, когда содержание под стражей является абсолютно необходимым, государство должно обеспечить всем несовершеннолетним возможность регулярных контактов с семьями, а также доступ к образовательным и рекреационным возможностям.

Доступ к медицинской помощи

Я особенно обеспокоен сообщениями о проблемах с доступом к медицинской помощи в пенитенциарной системе. Мы отметили, что специализированные медицинские услуги, в частности гинекология и стоматология, не всегда доступны из-за отсутствия необходимого транспорта и охраняемых палат в общих больницах. Несмотря на высокую распространенность наркозависимости, специальное лечение от наркозависимости отсутствует или прекращается с помещением лица в места содержания под стражей. Закупка лекарств для заключенных с ВИЧ и мультирезистентным туберкулезом, как выглядит, проводится надлежащим образом для осужденных, однако ее трудно оценить для лиц, содержащихся в предварительном заключении. Я также обеспокоен очевидным дефицитом специалистов по психическому здоровью, включая психологов и социальных работников.

Я приветствую планы по передаче ответственности за охрану здоровья от пенитенциарной службы Министерству здравоохранения, но в то же время я с беспокойством отмечаю информацию о нежелании определенных задействованных органов завершить этот важнейший процесс. Существующая сейчас нечеткая система подотчетности медицинских работников в местах содержания под стражей может препятствовать их готовности документировать и докладывать о травмах, вызванных пытками либо жестоким обращением.

Я также с беспокойством отмечаю отсутствие тщательного медицинского осмотра задержанных медицинским персоналом, несмотря на существующие правила. По сообщениям, медицинские работники не задают вопросов о травмах и не просят дополнительных объяснений. Многие медицинские работники в целом не знакомы с Руководством по эффективному расследованию и документированию пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания (Стамбульский протокол), а в некоторых местах содержания под стражей не считают своим долгом расспрашивать, могут ли имеющиеся травмы быть результатом пыток и жестокого обращения.

• Я призываю органы власти Украины выделить необходимые ресурсы на услуги здравоохранения в местах лишения свободы и обеспечить, чтобы медицинские услуги в местах содержания под стражей подлежали контролю со стороны Министерства здравоохранения.
• Я также рекомендую, чтобы весь медицинский персонал, работающий в местах лишения свободы, прошел надлежащий тренинг по Стамбульскому протоколу.
• Я также призываю государственные органы власти рассмотреть вопрос введения в местах содержания под стражей эффективной заместительной терапии.

2. Нормативно-правовая база

Украина ратифицировала большинство международных договоров в области прав человека, среди которых и Конвенция против пыток (ратифицирована 24 февраля 1987 года), Факультативный протокол к Конвенции против пыток (19 сентября 2006 года) и МПГПП (12 ноября 1973 года). Более того, с 12 сентября 2003 года Украина приняла процедуру расследования и индивидуальных жалоб по Конвенции против пыток. На региональном уровне Украина ратифицировала Конвенцию о защите прав и основных свобод человека (11 сентября 1997 года) и Европейскую конвенцию по предупреждению пыток и бесчеловечного или унижающего достоинство обращения или наказания (5 мая 1997 года). Украина также ратифицировала Женевские конвенции от 3 августа 1954 и их Дополнительные протоколы 1977 г. (25 января 1990 года). Не будучи участницей Римского статута, 17 апреля 2014 года правительство Украины подало заявление по статье 12 (3) Римского статута, признавая юрисдикцию Международного уголовного суда над возможными преступлениями, совершенными на ее территории с 21 ноября 2013 года по 22 февраля 2014 года. Далее, 8 сентября 2015 года, правительство Украины подало второе заявление по статье 12 (3) Статута, признавая юрисдикцию МУС над возможными преступлениями, которые были совершены на ее территории с 20 февраля 2014 года без указания конечной даты. Таким образом Суд может осуществлять юрисдикцию над преступлениями, предусмотренными в Римском статуте, которые были совершены на территории Украины с 21 ноября 2013 года.

В значительной степени эти международные и региональные инструменты дополнены на национальном уровне, создавая сильную нормативную и процессуальную базу для предотвращения пыток и их наказания: право не подвергаться пыткам закреплено в статье 28 Конституции и статье 127 Уголовного кодекса. Необходимые правовые гарантии соблюдения прав человека, включая доступ к врачу и адвокату в первые часы после задержания, также предусмотрены законом. Я также рад сообщить, что во время моих встреч с органами судебной, законодательной и исполнительной власти все должностные лица отмечали свою безоговорочную приверженность абсолютному и не допускающему отклонений запрету на применение пыток и другого жестокого, бесчеловечного или унижающего честь обращения и наказания.

По моему мнению, тот, факт, что Уголовный кодекс Украины считает преступлением пытки, совершенные любым правонарушителем, независимо от его официального статуса, может иметь определенные преимущества, учитывая нынешние обстоятельства, в которых части территории Украины фактически контролируются властями, не имеющими статуса должностных лиц. Однако меня беспокоит, что определение преступления пыток в статье 127 Уголовного Кодекса не включает всех составных, указанных в статье 1 Конвенции против пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания. Особенно примечательно, что согласие или снисходительное отношение должностных лиц по отношению к пыткам или жестокому обращению не караются законом. Более того, представляется, что действия, которые могут представлять пытки и жестокое обращение согласно статьи 1 Конвенции против пыток, на практике расследуются по статьям Уголовного кодекса, касающихся превышения власти или служебных полномочий.

• Я настоятельно рекомендую Украине внести изменения в законодательство, чтобы ввести в Уголовный кодекс определение пыток, которое, как минимум, соответствовало бы Конвенции против пыток и охватывало бы все элементы, содержащиеся в статье 1 Конвенции, в частности относительно совершения пыток государственным должностным лицом или иным лицом, выступающим в официальном качестве, или по их подстрекательству, или с их ведома или молчаливого согласия. Более того, пытки и жестокое обращение должны быть наказуемыми таким образом, чтобы наказание было соразмерным их тяжести.

3. Заявления о пытках и жестком обращении

Несмотря на существующие международные, региональные и национальные правовые гарантии предотвращения пыток, а также улучшение ситуации в последнее время, насилие, совершаемое гражданскими и военными правоохранительными органами, представляется структурным, а безнаказанность широко распространенной. Судмедэксперт, сопровождавший меня в ходе визита, провел ряд медицинских осмотров заключенных и подтвердил, что физические травмы сопоставимы с полученными нами сообщениями о возможных пытках и жестоком обращении.

i. Насилие со стороны полиции

Я получил многочисленные сообщения о пытках и жестоком обращении со стороны полиции, в том числе относительно 14-летних несовершеннолетних, которые почти всегда происходили во время задержания и допросов. Большинство заключенных сообщили, что такое поведение применялось для их запугивания или принуждения признаться в совершении преступления.

В дополнение к угрозам и оскорблениям, сотрудники полиции, по сообщениям, прибегали к избиению руками, ногами и другими предметами, использовали методы удушения, в том числе путем надевания пластиковых пакетов на голову, подвешивание и длительное содержание в неудобных позах. Многие заключенные также сообщили о пытках электрическим током и в некоторых случаях имитацией смертной казни. Несколько заключенных проявляли признаки депрессии и посттравматического стрессового расстройства, а у некоторых до сих пор имелись видимые признаки жестокого обращения и пыток. Другие сообщали о том, что их подвергали специально разработанным методам пыток, не оставляющих следов.

Я с удовлетворением отмечаю действия, направленные на избежание необоснованно долгого содержания под стражей в полиции, с тем, чтобы уменьшить риск жестокого обращения со стороны полицейских. Во время моего визита я не встретил ни одного задержанного в отделении полиции. Однако некоторые из задержанных, которых я интервьюировал, сообщили, что они были задержаны и подвергались жестокому обращению в течение нескольких дней в неофициальных местах заключения до того, как были официально задержаны полицией.

ii. Пытки и жестокое обращение, связанные с конфликтом

Свидетельства заключенных и освобожденных жертв дают основания считать, что случаи содержания под стражей без общения с внешним миром и пытки на контролируемой правительством территории были распространены в 2014-2016 годах, однако затем уменьшились. Также, по сообщениям, пытки часто происходили в местах заключения под управлением Службы безопасности Украины (СБУ) или во время неофициального содержания под стражей. Как я понимаю, в некоторых случаях такие злоупотребления совершались частными лицами или добровольческими батальонами.

Лица, задержанные по обвинению в совершении преступлений, связанных с вооруженным конфликтом на востоке Украины, утверждали, что их пытали с целью получения информации об их вероятном или реальном участии в сепаратистской деятельности, или для идентификации военных позиций вооруженных групп.

В некоторых случаях полученные в результате пыток признания были отсняты на видео и позже показаны на украинских телеканалах. Такие доказательства, полученные под пытками, принимались судами, что является явным нарушением одного из краеугольных камней предотвращения пыток: правила об исключении доказательств.

iii. Неэффективное расследование жалоб о пытках и жестоком обращении

Я приветствую меры, предпринятые органами власти, в частности, Генеральной прокуратурой Украины, для расследования случаев пыток и другого жестокого обращения. Однако, несмотря на многочисленные утверждения о систематических пытках и другом жестоком обращении, совершенными в связи с последствиями конфликта 2014 года, официальные расследования и судебные производства крайне редки, что создает распространенное ощущение фактической безнаказанности за деяния пыток и другого жестокого обращения.

В некоторых учреждениях я также заметил ощутимое нежелание жертв говорить о жестоком обращении, как из-за опасений преследования, так и ввиду их общего неверия в возможность и готовность судебных органов выслушать их жалобы.

Некоторые лица, которые подавали в прокуратуру жалобы на пытки, сообщали, что правоохранители угрожали им или их родственникам, заставляя их отозвать жалобы. Более того, сопровождавший мою миссию судмедэксперт отметил, что медицинский персонал часто не обладал специальными знаниями для эффективного и детального документирования пыток. Лица, с которыми я беседовал, также сообщили, что адвокаты – как государственные, так и частные – не предпринимали реальных усилий для представления их дел.

Я также отмечаю с беспокойством, что содержащиеся под стражей лица, очевидно, не имеют полного доступа к своей медицинской документации и материалам производства. В некоторых случаях, которые я смог проверить, эти документы выглядят искаженными, чтобы скрыть потенциальные доказательства пыток и другого жестокого обращения. Это наблюдение особенно касается документального фиксирования физических повреждений, которое, как представляется, не ведется систематически, или ведется не в соответствии с международными стандартами, изложенными в Стамбульском протоколе.

• Я настоятельно призываю органы власти Украины принять все необходимые меры для практического выполнения юридического запрета пыток и их предотвращения, в частности путем: (а) реального контроля задержаний и допросов, которые проводит полиция, военные или СБУ, (б) немедленного, беспристрастного и прозрачного расследования сообщений о возможных пытках и жестоком обращении, которое проводится органом, не зависимым от исполнительной власти и не имеющим какой-либо организационной или иерархической связи с возможными нарушителями, (в) эффективного привлечения нарушителей к ответственности и их наказания.
• Я также настоятельно призываю судебные органы обеспечить, чтобы любое свидетельство, которое, как было установлено, было предоставлено в результате пыток, не могло быть рассмотрено в качестве доказательства в любом процессе (принцип исключения).
• Я призываю органы власти незамедлительно предоставить все необходимое новосозданному независимому Государственному бюро расследований для расследования преступлений, совершенных высокопоставленными судьями, прокурорами и правоохранителями, и предоставить ему необходимые полномочия и ресурсы для выполнения этих функций.

4.  Психиатрические больницы и учреждения

Я приветствую продолжающуюся инициативу по деинституализации, которую реализуют Министерство здравоохранения и Министерство социальной политики, и поддерживаю первые шаги, предпринятые для обеспечения альтернатив на уровне громад. Что касается процесса помещения лиц в психиатрические учреждения, мы отметили, что согласно законодательства лица старше 14 лет обязаны дать согласие на помещение в психиатрическое учреждение. Важно поддерживать строгий судебный контроль этого процесса и предоставляемого лечения, а также обеспечить существование каналов подачи официальных жалоб. Я хотел бы с тревогой отметить, что исполнение моей просьбы о доступе к психоневрологическому учреждению для женщин в Святошинском районе Киева было неоправданно задержано руководством учреждения, что не позволило мне провести визит и оценить условия содержания и лечения в этом учреждении.

Моя делегация также посетила областную психиатрическую больницу в Славянске, в частности отделения для детей и отделение для пациентов с туберкулезом. Условия там были отличными, помещения были отремонтированы благодаря международным донорам. Что касается детей в психиатрических учреждениях, похоже, что информация об их состоянии здоровья и правах, потенциальных вмешательствах и альтернативах медикаментозному лечению им не предоставляется в формате, который принимает во внимание их возраст и инвалидность.

• Я призываю органы власти систематически оценивать условия принудительного содержания и отношение к пациентам в психиатрических больницах и принимать все необходимые меры для выполнения обязательств в соответствии с Конвенцией о правах лиц с инвалидностью.
• Я призываю органы власти обеспечить регулярный судебный пересмотр решений по дееспособности, принудительной госпитализации и лечении.
• Я призываю представителей власти обеспечить содержащимся в учреждениях детям доступ к информации о состоянии их здоровья и альтернативах медикаментозному лечению в форме, соответствующей их возрасту.

5. Мониторинг условий содержания под стражей и роль НПМ

Я отмечаю, что украинский национальный превентивный механизм под эгидой Уполномоченного ВРУ по правам человека прошел большой путь, чтобы установить прочные и долговременные отношения с представителями гражданского общества. В частности, благодаря образцовой системе аккредитации («Омбудсмен+»), Уполномоченный содействовал регулярному участию представителей различных общественных организаций, врачей и журналистов в мониторинге мест лишения свободы и выявлению фактов возможных нарушений. Я призываю нового Уполномоченного, которого недавно назначили, поддерживать и далее укреплять этот подход, всячески способствуя аккредитации организаций гражданского общества, участвовавших ранее в процессе мониторинга. Убежден, что регулярный мониторинг мест лишения свободы является одной из наиболее эффективных мер предотвращения пыток. Я также положительно отмечаю работу общественных организаций, вовлеченных в процесс мониторинга, и призываю их усиливать эту деятельность по всей Украине.

Превентивная деятельность НПМ должна быть усилена путем создания структурного подразделения, собирающего информацию о случаях пыток и жестокого обращения и проводящего расследования. Также крайне важно, чтобы представители власти внедрили механизмы для реагирования на сообщения в рамках соответствующих министерств, обеспечивая выполнение соответствующих рекомендаций НПМ.

• Я призываю власти Украины обеспечить свободный и беспрепятственный доступ к местам лишения свободы всем соответствующим органам мониторинга, действующим в рамках системы «Омбудсмен+».
• Я также призываю Уполномоченного ВРУ обеспечить быстрый процесс аккредитации, чтобы позволить опытным и надлежащим образом подготовленным представителям организаций гражданского общества участвовать в таких мониторинговых визитах.

Территория, контролируемая де-факто властями в Донецке и Луганске

1.      Условия содержания под стражей

А) Луганск

Хотя я смог получить ограниченный доступ к Краснолучской колонии №19 и Петровской колонии №24, оба учреждения были предварительно отобраны представителями фактических властей в Луганске. Условия, при которых мне пришлось проводить эти визиты, не соответствовали требованиям моего мандата и не позволили провести надежную и полную оценку условий содержания под стражей в этих учреждениях. Особенно стоит отметить, что мне не разрешили посетить секции по моему выбору или провести любые конфиденциальные беседы с задержанными. Даже коллективные интервью общего характера были невозможны из-за гнетущего и запугивающего присутствия тюремного персонала, что создавало общую атмосферу страха.

В обоих учреждениях всех заключенных заставили выйти из камер и зданий и стоять на улице, лицом к стене на протяжении всего моего визита. В колонии №24 все время громкоговоритель транслировал образовательные программы.

Из-за невозможности провести конфиденциальные беседы с задержанными мы должны были полагаться на информацию, предоставленную недавно освобожденными заключенными. Согласно их сообщениям, представители де-факто властей проводили обыски с применением насилия, выполняемые спецназом, включающие произвольное и жестокое избиение задержанных людьми в масках, как правило, без особых причин. Также бывшие заключенные сообщали об ограниченном доступе к медицинским услугам, особенно специализированному лечению. Качество пищи чаще всего оценивалась как очень низкое, а количество как недостаточное.

Б) Донецк

В Донецке я смог получить ограниченный доступ к СИЗО №5. Условия, в которых мне разрешили провести интервью в этом учреждении, не гарантировали полной конфиденциальности, поэтому я не мог полностью оценить ситуацию относительно условий содержания под стражей в этом учреждении.

Я очень обеспокоен тем, что содержащиеся под стражей в этом учреждении несовершеннолетние находятся в условиях, которые явно не соответствуют их возрасту, уязвимости и потребностям. Несмотря на наличие медицинского персонала, доступ к медицинской помощи, очевидно, ограничен. Сообщалось о неприемлемом качестве пищи, что заставляет задержанных рассчитывать лишь на передачи от родственников. Это является особой проблемой для лиц, задержанных в связи с конфликтом, учитывая все трудности, с которыми они сталкиваются в поддержании контактов с родными, находящихся на подконтрольной правительству территории. Некоторые из коллективных камер, которые мне позволили посетить, не обеспечивали достаточного пространства на каждого задержанного и плохо проветривалась, что привело к грибку на стенах вблизи санитарных узлов. В целом, инфраструктура здания крайне стара и требует немедленного ремонта.

2.      Гарантии соблюдения прав человека

Я сожалею, что многие лица, с которыми я хотел встретиться в Донецке и Луганске, не были доступны для встреч, несмотря на своевременные и повторные просьбы. Поэтому я не мог провести полную и значимую оценку существующих там законодательных и процессуальных гарантий и определить эффективность их применения.

Однако с чрезвычайным беспокойством я отмечаю недавние изменения режима чрезвычайного положения, произведенные представителями фактических властей, которые ввели системы «административного ареста» (Донецк) и «превентивного ареста» (Луганск), которые могут применяться до 30 дней, а затем могут быть продлены до 60 дней, без всякой связи с адвокатом или внешним миром. Нужно отметить, что такой режим содержания инкоммуникадо (без связей с внешним миром) является полностью несовместимым с запретом пыток и жестокого обращения, и не дает абсолютно никаких гарантий против произвольного задержания.

Я также получил несколько сообщений о том, что даже те заключенные, которые отбыли свое наказание на территориях, контролируемые вооруженными группами, не могут быть освобождены из-за отсутствия необходимых разрешений судов. Я также получил несколько просьб от заключенных о переведении их на территорию, контролируемую правительством. Поэтому я также призываю правительство Украины, насколько это возможно, способствовать принятию судебных решений и принять другие меры, которые позволят этим заключенным отбывать наказание на территории подконтрольной правительству Украины, где находятся их семьи.

• Я настоятельно призываю представителей де-факто властей в Донецке и Луганске уважать и гарантировать основные принципы Всемирной декларации прав человека относительно уважения прав на жизнь, безопасность, свободу и справедливый суд для лиц, находящихся под их контролем, включая также и абсолютный запрет пыток и жестокого обращения.
• В частности, я настоятельно призываю де-факто власти в Донецке и Луганске, запретить любую форму содержания под стражей без связей с внешним миром.

Что касается пыток и жестокого обращения, связанных с конфликтом, то независимо от того, как именно с правовой точки зрения квалифицируется вооруженный конфликт в Украине, все участники конфликта, включая представителей де-факто властей в Донецке и Луганске, имеют прямые международные обязательства уважать применимое международное гуманитарное право, включая абсолютный запрет пыток и жестокого обращения.

• В соответствии со статьей 3, общей для Женевских конвенций, я настоятельно рекомендую, чтобы безотносительно их правового статуса, все стороны конфликта в Украине, применяли, в том числе и путем заключения специальных соглашений, другие положения Женевских конвенций, включая и обязательства позволить Международному комитету Красного Креста посещать всех лиц, лишенных свободы.

3.      Сообщение о пытках и жестоком обращении

Я смог пообщаться с лицами, которые содержались под стражей вооруженными группами и были освобождены на подконтрольную правительству территорию 27 декабря 2017 года в рамках Минских соглашений. Эти интервью позволили получить определенные инсайты по поводу отношения к задержанным и методов пыток, которые применялись на территории, контролируемой де-факто властями в Донецке и Луганске. Однако, поскольку мне не разрешили конфиденциально пообщаться с теми задержанными, которые там содержатся сейчас, на мое усмотрение, я не могу в полной мере оценить положение людей, содержащихся под стражей на этой территории сейчас.

Сообщения, которые я смог собрать, иллюстрируют тенденции пыток и жестокого обращения, которые очень похожи на те методы, которые используются на подконтрольной правительству территории. Лица, с которыми я общался, сообщили мне о том, что их задерживали на улице или дома вооруженные люди часто в гражданской одежде, и впоследствии они были переданы в министерство государственной безопасности (МГБ) в Донецке и Луганске, где подвергались допросам в течение длительного времени, без доступа к адвокату.

Период допросов сопровождался сильными избиениями руками, ногами, предметами, угрозами сексуального насилия в отношении жертв или их родственников, ударами электрическим током, имитациями казни и удушения. Эти акты насилия применялись прежде всего для того, чтобы добиться признания или получить информацию. Многие из тех, кого я мог проинтервьюировать, были обвинены в шпионаже или терроризме на основе самообвинительных заявлений, добытых под пытками. Гражданские лица, которые регулярно пересекают линию соприкосновения, по-видимому, подвергаются высокому риску быть произвольно арестованными и в дальнейшем подвергаться пыткам.

• Я настоятельно призываю всех представителей де-факто власти в Донецке и Луганске уважать и обеспечить уважение к абсолютному и универсальному запрету пыток и жестокого обращения в соответствии с международным правом по правам человека и международным гуманитарным правом.
• Я также напоминаю сторонам конфликта в Украине, включая представителей де-факто власти в Донецке и Луганске, что статья 3 общая для Женевских конвенций создает обязывающие правила, которые должны выполняться как абсолютный минимум при любых обстоятельствах.
• Я также настоятельно призываю представителей де-факто власти в Донецке и Луганске позволить регулярный независимый и беспристрастный международный мониторинг, основанный на принципах беспрепятственного и не анонсированного доступа ко всем местам лишения свободы и полную конфиденциальность интервью со всеми задержанными.

Сообщения о пытках и жестоком обращении в Автономной Республике Крым

Я встретился с людьми, которые выехали из Автономной Республики Крым после того, как они вероятно были подвергнуты жестоким актам пыток и жестокому обращению со стороны российских правоохранительных органов. Согласно полученной информации, крымские татары подвергались особому преследованию, особенно те, кто бойкотировал референдум в марте 2014 года. Такие действия оправдывались борьбой с терроризмом.

Кроме того, я серьезно обеспокоен полученной информацией, согласно которой большое количество заключенных и досудебных задержанных передается Российской Федерации, что является явным нарушением международного гуманитарного права.

Однако, не имея доступа в Крым в контексте моего официального визита в Украину, к сожалению, я не смог изучить ситуацию с пытками и жестоким обращением на этой территории.

• Я призываю Российскую Федерацию принять все меры, чтобы обеспечить защиту прав всех жителей Крыма в соответствии со своими международными правовыми обязательствами и, в частности, предотвращать любые дискриминационные меры и практики, произвольные задержания, пытки, жестокое, бесчеловечное или унижающие достоинство виды обращения или наказания;
• Я также настоятельно призываю Российскую Федерацию обеспечить независимым, беспристрастным, международным правозащитным миссиям быстрый и беспрепятственный доступ в Крым