Заявление Верховного комиссара по правам человека на Всемирной конференции по вопросам наследия Международного уголовного трибунала по бывшей Югославии 2011

Гаага, 15 ноября 2011 года

ЗАСЕДАНИЕ 2 – Влияние Трибунала на будущее всемирного правосудия и продвижение и обеспечение соблюдения прав человека

Коллеги,
Дамы и господа,

Цель этого совещания - подумать о влиянии Трибунала на будущее всемирного правосудия и прав человека.

Возобновление Нюрнбергских обещаний
Очевидным отправным пунктом для наших размышлений должны стать Резолюции Совета Безопасности 808 и 995: последовательные решения Совета Безопасности об учреждении Международного трибунала по бывшей Югославии и Международного трибунала по Руанде ознаменовали важный этап в истории международных отношений. Серьезные нарушения прав человека и гуманитарного права и последовавшая за ними безнаказанность вызвали заметное беспокойство на международном уровне.

Создание МТБЮ и МТР в этом смысле вновь сделало актуальным обещание, данное в ходе Нюрнбергского процесса, добиться верховенства права во всем мире, чтобы никому, кто совершил преступление, способное потрясти человеческое сознание, не удалось избежать правосудия. Эти намерения находят определенное отражение в Статье 7 положения МТБЮ и статье 6 положения МТР, согласно которым даже действующие главы государств лишены иммунитета и не защищены от преследования по закону. На этом строилось обвинение против Милошевича в то время, когда он еще являлся президентом. Вобравшая в себя соответствующие нормативные, правовые и политические изменения, база международного права способствовала тому, что иммунитет лиц, действующих от имени государства, в отношении международных преступлений более не признается международным правом. Представшие перед международным трибуналом лишены возможности апеллировать к личной неприкосновенности. Подтверждением тому, помимо обвинения Милошевича, стали обвинения Чарльза Тэйлора, Омара Аль-Башира и Муаммара Каддафи.

МТБЮ и МТР помогли проложить путь к идеалу еще одного уровня правосудия, осуществляемого в мировом масштабе в качестве замены или дополнения к усилиям или неудавшимся попыткам государств в выполнении одной из своих основных функций – отправлении уголовного правосудия.

Международный уголовный суд стал ярким символом нового порядка. Мы были свидетелями более скромных попыток в Тимор-Лешти, Сьерра Леоне и Камбодже. Теперь государства в гораздо большей степени, чем прежде, открыты идеям учреждения механизмов правосудия, допускающих представителей других стран к участию в процессе преобразования их внутренних систем правосудия, направленных на рассмотрение тяжких нарушений прав человека.

В резолюциях 808 и 995 отражение получил, возможно, наиболее революционный принцип Римского Статута, согласно которому Совет Безопасности может настаивать на участии МУС путем передачи ему дел на рассмотрение.

Достижение ясности в определениях
Следуя Нюрнбергскому обещанию, МСБЮ нас также освободил от некоторой части всей совокупности судебной практики, предусмотренной Уставом и решениями Нюрнбергского трибунала. Сегодня стало очевидно, что совершение преступлений против человечности возможно и в мирное время, или в ходе внутреннего вооруженного конфликта возможно совершение военных преступлений, и это лишь пара примеров. Уильям Шабас подробнее расскажет нам о работе в этой области, и мне не следует лишать его вашего внимания.

Мне бы хотелось особо отметить, что, внеся ясность в определения, МСБЮ и МСР преобразили борьбу за права человека. Сегодня движение за права человека с уверенностью оперирует такими понятиями как преступления против человечности, военные преступления и даже геноцид. Это помогает обратиться к решению проблем, требующих исключительного внимания. В действительности, ответственность по защите немыслима без четкого понимания того, когда она применима.

МТР и гендерное правосудие
Изнасилования и сексуальная эксплуатация трактовались Нюрнбергским и Токийским трибуналами как неизбежный, а следовательно и, в некотором роде, незначительный побочный эффект войны. МТБЮ и МТР признали очевидность этих преступлений и помогли пролить свет на то, что переживают женщины во время войны.

Вскоре после того, как Международным Судом по Руанде в деле Акаесу было признано, что изнасилование может считаться одним из элементов геноцида, решение по делу Фурунджия, переданное на рассмотрение Международного суда по бывшей Югославии, подтвердило, что изнасилование может быть расценено как пытка. Такая возможность рассматривать изнасилование в качестве пытки является не просто юридической тонкостью, а имеет вполне реальное значение для жертв. Некоторое время назад одна из активисток движения за права человека, ставшая жертвой изнасилования сторонником военной диктатуры, рассказала о том, насколько важной для неё оказалась возможность предстать в качестве жертвы пытки, учитывая, что быть жертвой изнасилования в её стране по-прежнему является позором. Я ограничусь лишь этим примером, поскольку уверена, что Патриция Селлерс представит нам гораздо более полный обзор успешных результатов работы МСБЮ и МСР и также расскажет о некоторых случаях наших неудач в области гендерного правосудия.

Выдача ордера на арест
Возможно, одним из самых заметных достижений МСБЮ является тот факт, что каждый из выданных Судом ордеров на арест был в конечном итоге приведен в исполнение. Даже Младич и Караджич не смогли избежать международного правосудия. Посол Стефен Рапп и сотрудник Human Rights Watch Ричард Дикер более подробно расскажут о сложных проблемах, связанных с этим аспектом деятельности МСБЮ.

Позвольте мне лишь заметить, что одним из ключевых факторов, безусловно, является тот факт, что, имея дело с кандидатами на вступление из бывшей Югославии, государства-члены Европейского Союза ставят вопросы правосудия выше узких интересов торговли и инвестиций. В противоположность этому, я очень часто оказываюсь в такой ситуации, когда мне приходится публично упрекать государства – как небольшие, так и очень большие – в том, что они отказываются способствовать задержанию или дипломатической изоляции лиц, на арест которых был выдан ордер. Я могу лишь надеяться, что ставшие следствием Арабской весны стремительные изменения заставят лидеров остановиться, оценить свои торговые и политические союзы и пересмотреть свои приоритеты в отношении тех режимов, которые демонстративно отказываются соблюдать права человека.

Всемирное правосудие и результаты на местном уровне
Мы собрались здесь не для того, чтобы выступать с хвалебными речами в адрес почтенных институтов, возраст которых близок к пенсионному. Обсуждение вопросов наследия означает и признание недостатков, коих у МСБЮ было немало и притом весьма заметных. Я с готовностью это признаю, будучи в прошлом членом МСР, которому также были присущи некоторые из этих недостатков.

Всемирное правосудие должно иметь результаты на местах. В этом контексте критике неоднократно подвергался тот факт, что МСБЮ и МСР оказались не в состоянии приблизиться к тем людям, которые пострадали от преступлений, попадающих в сферу полномочий этих судов. И эта проблема глубже, чем простое географическое разделение.

Я с нетерпением жду выступления Дайаны Орентлихер, которая представит нам свое исследование об общественном восприятии работы МСБЮ в бывшей Югославии. Исходя из моего личного опыта, могу сказать, что нам давно следовало открыто предоставлять  информацию и рассказывать о своей работе, не дожидаясь, пока общественное восприятие на местах не превратится в твердые убеждения.

Участие жертв и возмещение ущерба
Еще одна ошибка в том, что этими Судами не предусматривалось достаточно возможностей для участия жертв в процессах. Жертвы не могли принимать участие в процессах даже в качестве гражданских сторон, не говоря уже  том, чтобы напрямую потребовать возмещение ущерба в МСБЮ или МСР. В этом отношении мне хочется выразить одобрение деятельности господина Робинсона, который стал председателем МСБЮ спустя много лет после того, как ряд судей (в том числе и я сама) работали в качестве председателей МСБЮ и МСР. Никто из нас, прежде занимавших этот пост, не осознавал с такой отчетливостью этой необходимости. Он как никто другой прилагал усилия, целью которых было создание целевого фонда для жертв преступлений, находящихся на рассмотрении МСБЮ.

Опыт МСБЮ и МСР показывает, что одного карающего правосудия, без возмещения ущерба, явно недостаточно. Однако это не отвечает на вопрос, каким образом возмещать ущерб, когда сотни тысяч жертв и членов их семей могут предъявить свои требования, а многие преступники не имеют средств. Очевидно, что взаимосвязь между информацией, полученной МСБЮ, и последующими судебными решениями Международного Суда по делу о геноциде в Боснии не помогают найти ответ на этот вопрос.

Досрочное освобождение и реабилитация
Международным судом по бывшей Югославии была вызвана негативная реакция со стороны пострадавших сообществ, по мнению которых такие осужденные как Бильяна Плавшич, были отпущены на свободу слишком рано, в особенности принимая во внимание отказ Международного суда по бывшей Югославии согласиться на досрочное освобождение других осужденных. Я не против досрочных освобождений, при соблюдении всех необходимых условий. В действительности, право в области прав человека признает реабилитацию в качестве главной цели тюремного заключения, из чего логически следует, что даже приговоренные к пожизненному заключению должны иметь шанс на досрочное освобождение.

Тем не менее, я считаю, что нам следует еще раз подумать о том, каким образом практика вынесения приговора и досрочного освобождения может способствовать примирению. В прошлом месяце я выступала с лекцией в Национальном институте реинтеграции уголовных преступников в Южной Африке, где изложила некоторые идеи на этот счет.

Система разграниченного отправления правосудия
МСБЮ и МСР являлись исключительно международными судами, и их полномочия преобладали над полномочиями одновременно действующих национальных судов. Произошедшие с того времени изменения сделали возможным постепенный переход от этой модели к схеме, где присутствие международного элемента ограничивается необходимостью обеспечить эффективное и справедливое отправление правосудия. Эта схема возникла на фоне обеспокоенности тем, что международные суды слишком далеки от местных сообществ. Несомненно, следует учитывать и финансовые ограничения, поскольку и МСБЮ, и МСР были довольно дорогостоящими проектами. С учетом множества противоречивых требований международного правосудия, не следует с лёгкостью отметать в сторону финансовые соображения.

Первый пример обозначенной модели отправления правосудия можно обнаружить в принципе взаимного дополнения, установленном в Римском Статуте. Вмешательство Международного уголовного суда происходит лишь в тех случаях, когда национальные механизмы правосудия не могут или не желают проводить судебное расследование. Эта модель вызывает смешанные чувства. С одной стороны, она может вызвать споры и разногласия, когда некоторые государства требуют права и возможности самим судить обвиняемых, не будучи наверняка к этому готовы.

С другой стороны, принцип взаимного дополнения имеет массу положительных сторон. Он заставляет государства расследовать международные преступления в рамках внутреннего законодательства и на этом основании начинать судебные процессы. Во многих случаях эти основания распространяются также на расследования преступлений, совершенных за рубежом, что для многих преступников фактически означает наложение санкций в отношении передвижений. Чем меньше дел попадает на рассмотрение Международного уголовного суда, тем лучше выполняется Римский статут - я полагаю,  этот факт часто не получает должного понимания.

Еще одной особенностью такой состоящей из нескольких элементов схемы отправления правосудия является создание смешанных судов в некоторых странах. Это могут быть международные трибуналы с участием судей этой страны или национальные суды, в состав которых входят международные судьи.

Как с финансовой, так и с политической точки зрения смешанные суды могут оказаться более удобной формой правосудия, нежели классическая модель международного трибунала по образцу Международного трибунала по бывшей Югославии. Однако мы наблюдали недостаточную беспристрастность и независимость процесса правосудия в тех странах, где судьи и прокуроры остаются подверженными влиянию чиновников или давлению со стороны общественного мнения в этой стране. Возможно, нам следует обсудить, не будет ли целесообразнее, чтобы маятник слегка качнулся обратно в сторону большего международного вмешательства в процесс правосудия.

На этом я завершаю своё выступление и с радостью передаю слово другим участникам дискуссии.