Три члена семьи автора сообщения обратились с исками против автора в суд по семейным и гражданским делам. Автор сообщения представляла суду многочисленные и весьма объемные документы и обжаловала каждое решение, которое она считала неблагоприятным для себя. Члены ее семьи просили о вынесении распоряжения, которое бы предписывало ей воздержаться от некоторых заявлений и добиваться материальной компенсации. Суд, не заслушав автора и не встретив ее лично, принял распоряжение о проведении медицинского обследования автора на предмет установления того, способна ли она принимать участие в судебных разбирательствах. Суд обосновал свое решение тем, что поведение автора в ходе судебных разбирательств, включая представляемые ею суду многочисленные и весьма объемные документы, заставляет усомниться в способности автора принимать участие в судебном разбирательстве. Автор обжаловала решение суда о проведении медицинского обследования, утверждая, что суд не имел объективных причин для распоряжения о медицинском обследовании, и указывая на факт непроведения устного слушания до вынесения такого распоряжения. Ввиду того, что ее ходатайство было отклонено, она обратилась с апелляцией в два суда более высокой инстанции, включая Федеральный конституционный суд, оба из которых отклонили ее жалобу.
Автор утверждает, что она является жертвой нарушений статей 7 (Свобода от пыток или жестокого, бесчеловечного или унижающего достоинство обращения), 17 (Право на личную жизнь) и пункта 1 статьи 14 (Право на справедливое судебное разбирательство) Международного пакта о гражданских и политических правах. В связи со статьей 7 она утверждала, что распоряжение о проведении ее медицинского обследования равнозначно “унижающему достоинство” обращению, поскольку оно вселяет чувство страха, отчаяния и уязвимости, которые могут унизить или подавить жертву. В связи со статьей 17 она утверждала, что принудительное медицинское обследование является вмешательством в личную жизнь и посягательством на неприкосновенность, указав, что какое-либо лицо может быть подвергнуто медицинскому или психиатрическому обследованию без его явно выраженного на то согласия лишь в исключительных обстоятельствах и в силу веских причин. Наконец, в связи с пунктом 1 статьи 14 она утверждала, что отказ суда заслушать ее лично или встретиться с ней до вынесения распоряжения о ее медицинском освидетельствовании представляет собой нарушение ее права на справедливое судебное разбирательство, поскольку право на устное слушание является важным элементом гарантий надлежащего судопроизводства.
Государство оспорило приемлемость сообщения, утверждая, что оно является злоупотреблением правом представлять сообщение по нескольким основаниям, включая тот факт, что автор не сообщила Комитету о том, что распоряжение суда об установлении ее способности принимать участие в судебных разбирательствах касается лишь разбирательств, начатых против членов ее семьи, и не затрагивает ее правоспособности в других отношениях. Касаясь существа сообщения, государство высказало мнение о том, что утверждения автора “явно не обоснованы”. Оно заявило, что автора не вынуждали пройти обследование, поскольку она могла отказаться встретиться с экспертом, и в этом случае мнение было бы подготовлено на основе материалов дела. Кроме того, государство указало, что автору была бы предоставлена возможность быть заслушанной судом, когда суд приступил бы к оценке мнения экспертов, однако разбирательство так и не дошло до этого этапа.
Комитет рассмотрел вопрос о приемлемости и по существу сообщения вместе. В связи с вопросом о приемлемости Комитет установил, что автор не обосновала тот факт, что предложение пройти экспертное обследование само по себе затрагивает вопросы в связи со статьей 7, поэтому в данной части сообщение было признано неприемлемым. Аналогичным образом Комитет установил, что автор в недостаточной степени обосновала заявление в связи с пунктом 1 статьи 14. В связи со статьей 17 Комитет установил, что автор обосновала свои заявления для целей приемлемости, и государство не оспаривало их.
Комитет установил, что распоряжение о проведении лечения или медицинского обследования того или иного лица без согласия или против воли этого лица представляет собой вмешательство в личную жизнь и может рассматриваться как незаконное посягательство на его или ее честь и репутацию. Для того чтобы такое вмешательство было допустимым, оно должно удовлетворять некоторым условиям, т.е. оно должно быть предусмотрено законом, соответствовать положениям и целям Пакта и носить разумный характер с учетом обстоятельств. Комитет установил, что действия суда не носили разумного характера, поскольку либо автор должна была пройти медицинское обследование, либо в противном случае эксперт подготовил бы свое мнение на основании имеющихся материалов дела, не заслушав при этом автора. Комитет пришел к заключению о том, что имело место нарушение статьи 17 в сочетании с пунктом 1 статьи 14 Пакта. Комитет указал, что государство-участник обязано обеспечить автору эффективные средства правовой защиты и не допускать аналогичных нарушений в будущем. Комитет заявил, что он хотел бы получить от государстваучастника в течение 180 дней информацию о мерах, принятых в ответ на сформулированные Комитетом соображения. Комитет также предложил государству-участнику обеспечить публикацию текста его соображений.
Интересно рассматривать эти два дела, которые предшествовали принятию Конвенции, с учетом ее норм и стандартов. В частности, второе дело затрагивает весьма сложные вопросы. Важно отметить, что действия суда, который поставил под сомнение правоспособность автора, были бы сомнительными в соответствии с Конвенцией, так как они отрицают наличие у автора правоспособности наравне с другими лицами (используя наличие психических нарушений в качестве возможного различия и повода в отказе ей правоспособности в связи с судебным разбирательством). Какое решение вынес бы в связи с этим сообщением Комитет по правам инвалидов на основании Факультативного протокола к Конвенции?